Я не умею писать про себя
Мой отец всегда начинал тост со слов: “Я не умею говорить тосты”, - как правило, дальше шёл получасовой философский монолог; рюмка по миллиметрам приближалась к столу, пустела и снова наливалась. В основном, заканчивалось тоже из раза в раз одинаково. Это приносило застолью необычайный колорит, без которого обходиться дурно, он состоит из тёплых родных искорок сварки, от которой ты не отворачиваешь взгляд. Это называется семьёй.
Позволю себе продолжить традицию. Я не умею писать про себя.
Возьмём сущность души, как эквивалент опыта, чувств и желаний. Медленно зарождающаяся, стачивающая себя, заливающая каждый кусочек краской, программируящая программу до автоматизации, блокирующая вирусы, распределяющая ресурсы; ограниченная рамками, которые сама ставит. Прогибается под мир? Прогибается с самого начала и до последнего вздоха, выбирая в какую картину встать пазлом, чтобы её заклеили скотчем с изнанки и повесили на стену, будет красиво. А иногда не подходишь, приходится отрывать ушки, чтобы уместиться, или находить притворно-ложные. Так или иначе менять свою структуру, добавлять и отнимать, забывая в моменте, какой же формы ты.
Стадия “Принцесса в башне”.
Маленькая розовая притворщица знает, как получить то, что она хочет. Милой улыбкой, чистыми слёзками. Лесть - высшая степень манер. Не нравится? Зато эффективно и правильно.
“Держи своё достоинство!” - учил мудрый дракон, когда хотелось босиком на кирпичные стены, предаться лени, по первому зову выйти из башни. Достоинство, она даже не знает, что это. Зато сколько весит ощутила - явно больше, чем хрупкое тело, явно плотнее, чем ветреный разум; на вкус, словно молоко с луком, когда желаешь белый шоколад. Барьер, где не работает ни одна уловка, где все предыдущие принцессы понимали и жили лучше, чем эта. А хочется много мармеладных мишек, кричать в соседние окна, чтобы вышли, играть до потери пульса, убежать исследовать неизведанные земли между бетонными коробками, ходить в гости к маленьким принцам. Принц…
Ну точно же, в этой башне воспитывался и жил принц.Такой он великий, красивый, умный, добрый, сильный. Вот что принцесса делала, ждала принца. Высматривала на горизонте знакомую фигуру, всё ещё помня очертания, голос, объятия. Скользящий маятник между желанием встретиться и стеснением неловких моментов. Гвоздь злости от непоявления забивался молотком доброты и правил, смешанных с оправданиями.
Иногда рандеву случалось, редко, но невозможно зацепиться привычностью видеться и разговаривать с ним. Выйдя за порог, он превращался в орла и свободно парил в небе, уносясь так быстро и высоко, будто был невесом. Принцесса осознала, что спасать её не собираются. Решив потягаться с ним в высоте полёта, дурманя разум лишь желанием приравняться, встала на окно башни; только вот кандалы достоинства - тяжёлая ноша. Сбросила балласт.
Стадия “Бродяжка”.
Красиво было в мечтах, на деле же, держать равновесие в воздухе сложно, требуется концентрация, которой она не обладает. Да, нужно небольшой утяжелитель придумать; но где ж его найти, а то сдует на край света, оттуда не возвращаются, задохнувшись пустотой.
Приземление прошло не совсем удачно, платье в лохмотья, в ссадинах грязь, принцесса превратилась в бродяжку. Бродяжка весомо знает, что предоставлена своим желаниям, но средств к их исполнению не имеет. Разумно было бы прилепиться к мощным и волевым, побираться у них недостающей силой духа и парочкой пёрышек. Мысль гениальна, и в тандеме с хитростью, обречена на успех. Но если хитрость не подкреплена плотным наполнителем, она становится плоской и прозрачной, дальновидные крепкие жертвы сразу замечают за ней слабость и шаткость. Глобальные старания приводят к катастрофическому фиаско.
Бродяжка становится замкнутой и незаметной, сидит в углу под палящим ультрафиолетом, вытянув руку со ржавой банкой к подаянию, уткнув мордочку вниз. Шаги толпы проносятся мимо, как-то взаимодействуя друг с другом, подпитываясь энергией и ускоряясь.
Звон монетки, ей не послышалось, в банке громыхнуло, рядышком сели. Живые сияющие глаза смотрели так обжигающие, нет не мимо, а прямо в цель, не верится. В груди защемило, всё смешалось от божественного ангела, превосходящего все ожидания. Долго не думая, с жадностью, она пустила в него корни, лишь бы не потерять, пожалуйста, лишь бы улететь, уже не важно куда, только вместе с ним.
“Ты прям сидишь королевой”, - должно быть шутка, но принята за кристальную правду. Он ушёл, светясь вместе с другими светящимися, и чувствовал себя там совершенно обыденно, галантно внедряясь в то, куда ей путь был заказан. Зерно навигации посеяно, скоро прорастёт.
Как мясо наращивая шарм, она делала всё, чтобы начать от него напитываться волей, даже получалось. Его мотивом была её слабость, и, желая искупаться в жгучем озере боли, он ставит дамбы во избежания утечек. Бродяжка умерла в концентрации муки и сильной конвульсии, уничтожив нервные окончания, соединяющие с божественным источником, ошибочно принятым за ангела.
Стадия “Воин”.
Уничтожив дамбу, её вынесло на берег. Нагое тело облачилось в доспех. Больше никакой лести, больше никакой челобитной. Крылья вырастут у неё сами, потому что ноги не справятся с величием хода.
Отныне тараном открывается любая дверь, даже железными замками скрученная. Ей твердят: “Нельзя, не лезь, ты не права, одумайся, поддержки не жди, мы тебя не примем”. Воину плевать, добиваясь наперекор ожиданиям и предупреждениям, во имя своих целей, что служат весьма острым копьём, шампурит мишени.
Впервые услышав, что говорит голос внутри, осмелившись пойти за ним, нашла свой приют. Сюр - разбрасывать внимание зрением, когда остальные чувства отключены. Пестрее не значит лучше.
Всё под напором: перемешивая железо с овсяной кашей, пускала калориями уверенность в своём пути, на помидорах и огурцах этого не вывезти. Взяла штурмом, что хотела, до крайнего напряжения мышц в теле, сжимала по возможности и дальше. Воин стал злым и недовольным, когда приходил сражаться на место без драки. Какая ирония в истине, что не всё даётся силой, не всё берётся нахрапом. Хотелось лёгкости в стальном теле, пришлось выследить принца.
Стадия “Жижа”.
Оказывается, свобода принца есть ни что иное, как волнообразный риск, в который он кидается с головою. Его оперение даже потухло или всегда было мутноватым, просто раньше всё представлялось ярче.
Сидя с разбитым кумиром, она держалась в надежде на помощь и одобрение, хотела услышать, что права. Что временные трудности - проверка на прочность, которая прощупывает крепкость косточек, укрепляя их закалкой. Похоже это не так. Не все летают, а те, кто летает, возможно лишь иногда и с толикой вранья оказываются среди облаков. Последний глоток шампанского за этим столом, и её мышцы расслабились, превратив всю материю в жижу.
Вот и всё. Дальше свободное падение в кроличью нору. Она распадается на молекулы и атомы, чувствуя себя такой же маленькой, без возможности возобновить каркас. Редукция воли, смысла, жизни. Не понимая в чём прелесть жизни муравья, если ласточкой ему не стать. Лёжа на коврике для йоги час за часом, день за днём, недели в шавасане. “Помогите”, - звучит как крик и приговор одновременно.
Бабочка прилетела разок на подоконник, потом прилетала регулярно. Сначала просто наблюдала, а затем молвила: “Ты никогда не будешь муравьём, не будешь ласточкой, милая, ты в коконе. Как раньше уже не будет, тебе нужно достигнуть дна заземления и переродиться во что-то прекрасное, но только твоё. В коконе можно застрять и умереть, не заставляй себя это делать.”
Стадия “Самурай и Богиня”.
Ч-ш-ш-ш, это ей нравится, вот бы не спугнуть. Пришлось подобрать достоинство, кстати, не так тяжело, как казалось. Спокойное счастье, могущественная воля, опора в самой форме. Этот путь станет вечностью, он так многогранен и интересен. А самое главное - такую концентрацию ветром уже не сдуть.
#inim
#Следуй_за_Штормом
#Орки_Распутья
